Видеть вещи такими, какие они есть на самом деле.
- Что бы ты делала, если б знала, что завтра настанет конец света?
- Что бы я делала? Ты не шутишь?
- Нет.
- Не знаю. Не думала. - Не знаю. Не думала.
Он налил себе кофе. В сторонке на ковре, при ярком зеленоватом свете
ламп, обе девочки что-то строили из кубиков. В гостиной по-вечернему уютно
пахло только что сваренным кофе.
- Что ж, пора об этом подумать, - сказал он.
- Ты серьезно?
Он кивнул.
- Война?
Он покачал головой.
- Атомная бомба? Или водородная?
- Нет.
- Бактериологическая война?
- Да нет, ничего такого, - сказал он, помешивая ложечкой кофе. -
Просто, как бы это сказать, пришло время поставить точку.
- Что-то я не пойму.
- По правде говоря, я и сам не понимаю, просто такое у меня чувство.
Минутами я пугаюсь, а в другие минуты мне ничуть не страшно и совсем
спокойно на душе. - Он взглянул на девочек, их золотистые волосы блестели
в свете лампы. - Я тебе сперва не говорил. Это случилось четыре дня назад.
- Что?
- Мне приснился сон. Что скоро все кончится, и еще так сказал голос.
Совсем незнакомый, просто голос, и он сказал, что у нас на Земле всему
придет конец. Наутро я про это почти забыл, пошел на службу, а потом вдруг
вижу, Стэн Уиллис средь бела дня уставился в окно. Я говорю - о чем
замечтался, Стэн? А он отвечает - мне сегодня снился сон, и не успел он
договорить, а я уже понял, что за сон. Я и сам мог ему рассказать, но Стэн
стал рассказывать первым, а я слушал.
- Тот самый сон?
- Тот самый. Я сказал Стану, что и мне тоже это снилось. Он вроде не
удивился. Даже как-то успокоился. А потом мы обошли всю контору, просто
так, для интереса. Это получилось само собой. Мы не говорили - пойдем
поглядим, как и что. Просто пошли и видим, кто разглядывает свой стол, кто
руки, кто в окно смотрит. Кое с кем я поговорил. И Стэн тоже.
- И всем приснился тот же сон?
- Всем до единого. В точности то же самое.
- И ты веришь?
- Верю. Сроду ни в чем не был так уверен.
- И когда же это будет? Когда все кончится?
- Для нас - сегодня ночью, в каком часу не знаю, а потом и в других
частях света, когда там настанет ночь - земля-то вертится. За сутки все
кончится.
Они посидели немного, не притрагиваясь к кофе. Потом медленно выпили
его, глядя друг на друга.
- Чем же мы это заслужили? - сказала она.
- Не в том дело, заслужили или нет, просто ничего не вышло. Я смотрю,
ты и спорить не стала. Почему это?
- Наверно, есть причина.
- Та самая, что у всех наших в конторе?
Она медленно кивнула.
- Я не хотела тебе говорить. Это случилось сегодня ночью. И весь день
женщины в нашем квартале об этом толковали. Им снился тот самый сон. Я
думала, это просто совпадение. - Она взяла со стола вечернюю газету. - Тут
ничего не сказано.
- Все и так знают. - Он выпрямился, испытующе посмотрел на жену. -
Боишься?
- Нет. Я всегда думала, что будет страшно, а оказывается, не боюсь.
- А нам вечно твердят про чувство самосохранения - что же оно молчит?
- Не знаю. Когда понимаешь, что все правильно, не станешь выходить из
себя. А тут все правильно. Если подумать, как мы жили, этим должно было
кончиться.
- Разве мы были такие уж плохие?
- Нет, но и не очень-то хорошие. Наверно, в этом вся беда - в нас
ничего особенного не было, просто мы оставались сами собой, а ведь очень
многие в мире совсем озверели и творили невесть что.
В гостиной смеялись девочки.
- Мне всегда казалось: вот придет такой час, и все с воплями выбегут на
улицу.
- А по-моему, нет. Что ж вопить, когда изменить ничего нельзя.
- Знаешь, мне только и жаль расставаться с тобой и с девочками. Я
никогда не любил городскую жизнь и свою работу, вообще ничего не любил,
только вас троих. И ни о чем я не пожалею, разве что неплохо бы увидеть
еще хоть один погожий денек, да выпить глоток холодной воды в жару, да
вздремнуть. Странно, как мы можем вот так сидеть и говорить об этом?
- Так ведь все равно ничего не поделаешь.
- Да, верно. Если б можно было, мы бы что-нибудь делали. Я думаю, это
первый случай в истории - сегодня каждый в точности знает, что с ним будет
завтра.
- А интересно, что все станут делать сейчас, вечером, в ближайшие часы.
- Пойдут в кино, послушают радио, посмотрят телевизор, уложат детишек
спать и сами лягут - все, как всегда.
- Пожалуй, этим можно гордиться - что все, как всегда.
Минуту они сидели молча, потом он налил себе еще кофе.
- Как ты думаешь, почему именно сегодня?
- Потому.
- А почему не в другой какой-нибудь день, в прошлом веке, или пятьсот
лет назад, или тысячу?
- Может быть, потому, что еще никогда не бывало такого дня -
девятнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, а теперь
он настал, вот и все. Такое уж особенное число, потому что в этот год во
всем мире все обстоит так, а не иначе, - вот потому и настал конец.
- Сегодня по обе стороны океана готовы к вылету бомбардировщики, и они
никогда уже не приземлятся.
- Вот отчасти и поэтому.
- Что ж, - сказал он, вставая. - Чем будем заниматься? Вымоем посуду?
Они перемыли посуду и аккуратней обычного ее убрали. В половине
девятого уложили девочек, поцеловали их на ночь, зажгли по ночнику у
кроваток и вышли, оставив дверь спальни чуточку приоткрытой.
- Не знаю... - сказал муж, выходя, оглянулся и остановился с трубкой в
руке.
- О чем ты?
- Закрыть дверь плотно или оставить щелку, чтоб было светлее...
- А может быть, дети знают?
- Нет, конечно, нет.
Они сидели и читали газеты, и разговаривали, и слушали музыку по радио,
а потом просто сидели у камина, глядя на раскаленные уголья, и часы
пробили половину одиннадцатого, потом одиннадцать, потом половину
двенадцатого. И они думали обо всех людях на свете, о том, кто как
проводит этот вечер - каждый по-своему.
- Что ж, - сказал он наконец. И поцеловал жену долгим поцелуем.
- Все-таки нам было хорошо друг с другом.
- Тебе хочется плакать? - спросил он.
- Пожалуй, нет.
Они прошли по всему дому и погасили свет, в спальне разделись, не
зажигая огня, в прохладной темноте, и откинули одеяла.
- Как приятно, простыни такие свежие.
- Я устала.
- Мы все устали.
Они легли.
- Одну минуту, - сказала она.
Поднялась и вышла на кухню. Через минуту вернулась.
- Забыла привернуть кран, - сказала она.
Что-то в этом было очень забавное, он невольно засмеялся.
Она тоже посмеялась, - и правда, забавно! Потом они перестали смеяться
и лежали рядом в прохладной постели, держась за руки щекой к щеке.
- Спокойной ночи, - сказал он еще через минуту.
- Спокойной ночи.
- Что бы я делала? Ты не шутишь?
- Нет.
- Не знаю. Не думала. - Не знаю. Не думала.
Он налил себе кофе. В сторонке на ковре, при ярком зеленоватом свете
ламп, обе девочки что-то строили из кубиков. В гостиной по-вечернему уютно
пахло только что сваренным кофе.
- Что ж, пора об этом подумать, - сказал он.
- Ты серьезно?
Он кивнул.
- Война?
Он покачал головой.
- Атомная бомба? Или водородная?
- Нет.
- Бактериологическая война?
- Да нет, ничего такого, - сказал он, помешивая ложечкой кофе. -
Просто, как бы это сказать, пришло время поставить точку.
- Что-то я не пойму.
- По правде говоря, я и сам не понимаю, просто такое у меня чувство.
Минутами я пугаюсь, а в другие минуты мне ничуть не страшно и совсем
спокойно на душе. - Он взглянул на девочек, их золотистые волосы блестели
в свете лампы. - Я тебе сперва не говорил. Это случилось четыре дня назад.
- Что?
- Мне приснился сон. Что скоро все кончится, и еще так сказал голос.
Совсем незнакомый, просто голос, и он сказал, что у нас на Земле всему
придет конец. Наутро я про это почти забыл, пошел на службу, а потом вдруг
вижу, Стэн Уиллис средь бела дня уставился в окно. Я говорю - о чем
замечтался, Стэн? А он отвечает - мне сегодня снился сон, и не успел он
договорить, а я уже понял, что за сон. Я и сам мог ему рассказать, но Стэн
стал рассказывать первым, а я слушал.
- Тот самый сон?
- Тот самый. Я сказал Стану, что и мне тоже это снилось. Он вроде не
удивился. Даже как-то успокоился. А потом мы обошли всю контору, просто
так, для интереса. Это получилось само собой. Мы не говорили - пойдем
поглядим, как и что. Просто пошли и видим, кто разглядывает свой стол, кто
руки, кто в окно смотрит. Кое с кем я поговорил. И Стэн тоже.
- И всем приснился тот же сон?
- Всем до единого. В точности то же самое.
- И ты веришь?
- Верю. Сроду ни в чем не был так уверен.
- И когда же это будет? Когда все кончится?
- Для нас - сегодня ночью, в каком часу не знаю, а потом и в других
частях света, когда там настанет ночь - земля-то вертится. За сутки все
кончится.
Они посидели немного, не притрагиваясь к кофе. Потом медленно выпили
его, глядя друг на друга.
- Чем же мы это заслужили? - сказала она.
- Не в том дело, заслужили или нет, просто ничего не вышло. Я смотрю,
ты и спорить не стала. Почему это?
- Наверно, есть причина.
- Та самая, что у всех наших в конторе?
Она медленно кивнула.
- Я не хотела тебе говорить. Это случилось сегодня ночью. И весь день
женщины в нашем квартале об этом толковали. Им снился тот самый сон. Я
думала, это просто совпадение. - Она взяла со стола вечернюю газету. - Тут
ничего не сказано.
- Все и так знают. - Он выпрямился, испытующе посмотрел на жену. -
Боишься?
- Нет. Я всегда думала, что будет страшно, а оказывается, не боюсь.
- А нам вечно твердят про чувство самосохранения - что же оно молчит?
- Не знаю. Когда понимаешь, что все правильно, не станешь выходить из
себя. А тут все правильно. Если подумать, как мы жили, этим должно было
кончиться.
- Разве мы были такие уж плохие?
- Нет, но и не очень-то хорошие. Наверно, в этом вся беда - в нас
ничего особенного не было, просто мы оставались сами собой, а ведь очень
многие в мире совсем озверели и творили невесть что.
В гостиной смеялись девочки.
- Мне всегда казалось: вот придет такой час, и все с воплями выбегут на
улицу.
- А по-моему, нет. Что ж вопить, когда изменить ничего нельзя.
- Знаешь, мне только и жаль расставаться с тобой и с девочками. Я
никогда не любил городскую жизнь и свою работу, вообще ничего не любил,
только вас троих. И ни о чем я не пожалею, разве что неплохо бы увидеть
еще хоть один погожий денек, да выпить глоток холодной воды в жару, да
вздремнуть. Странно, как мы можем вот так сидеть и говорить об этом?
- Так ведь все равно ничего не поделаешь.
- Да, верно. Если б можно было, мы бы что-нибудь делали. Я думаю, это
первый случай в истории - сегодня каждый в точности знает, что с ним будет
завтра.
- А интересно, что все станут делать сейчас, вечером, в ближайшие часы.
- Пойдут в кино, послушают радио, посмотрят телевизор, уложат детишек
спать и сами лягут - все, как всегда.
- Пожалуй, этим можно гордиться - что все, как всегда.
Минуту они сидели молча, потом он налил себе еще кофе.
- Как ты думаешь, почему именно сегодня?
- Потому.
- А почему не в другой какой-нибудь день, в прошлом веке, или пятьсот
лет назад, или тысячу?
- Может быть, потому, что еще никогда не бывало такого дня -
девятнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, а теперь
он настал, вот и все. Такое уж особенное число, потому что в этот год во
всем мире все обстоит так, а не иначе, - вот потому и настал конец.
- Сегодня по обе стороны океана готовы к вылету бомбардировщики, и они
никогда уже не приземлятся.
- Вот отчасти и поэтому.
- Что ж, - сказал он, вставая. - Чем будем заниматься? Вымоем посуду?
Они перемыли посуду и аккуратней обычного ее убрали. В половине
девятого уложили девочек, поцеловали их на ночь, зажгли по ночнику у
кроваток и вышли, оставив дверь спальни чуточку приоткрытой.
- Не знаю... - сказал муж, выходя, оглянулся и остановился с трубкой в
руке.
- О чем ты?
- Закрыть дверь плотно или оставить щелку, чтоб было светлее...
- А может быть, дети знают?
- Нет, конечно, нет.
Они сидели и читали газеты, и разговаривали, и слушали музыку по радио,
а потом просто сидели у камина, глядя на раскаленные уголья, и часы
пробили половину одиннадцатого, потом одиннадцать, потом половину
двенадцатого. И они думали обо всех людях на свете, о том, кто как
проводит этот вечер - каждый по-своему.
- Что ж, - сказал он наконец. И поцеловал жену долгим поцелуем.
- Все-таки нам было хорошо друг с другом.
- Тебе хочется плакать? - спросил он.
- Пожалуй, нет.
Они прошли по всему дому и погасили свет, в спальне разделись, не
зажигая огня, в прохладной темноте, и откинули одеяла.
- Как приятно, простыни такие свежие.
- Я устала.
- Мы все устали.
Они легли.
- Одну минуту, - сказала она.
Поднялась и вышла на кухню. Через минуту вернулась.
- Забыла привернуть кран, - сказала она.
Что-то в этом было очень забавное, он невольно засмеялся.
Она тоже посмеялась, - и правда, забавно! Потом они перестали смеяться
и лежали рядом в прохладной постели, держась за руки щекой к щеке.
- Спокойной ночи, - сказал он еще через минуту.
- Спокойной ночи.